Ринопластика — одна из наиболее сложных эстетических операций. И одна из самых популярных. Она требует от хирурга высокой квалификации и тонкого понимания мотивов пациента. «К&З» беседует с опытным и проницательным профессионалом – пластическим хирургом Эдуардом Шихирманом.

Эдуард Вадимович, вы давно занимаетесь ринопластикой. Какие тренды наблюдаются в ней сегодня? Мода на маленькие носы сошла на нет?

Э. Ш.: Что значит маленькие носы? Кукольные, мультяшные? Нос — это центральная часть лица. А лицу свойственны определенные параметры, углы, пропорции, благодаря которым оно выглядит гармоничным и, соответственно, привлекательным. Если нос в эти пропорции не вписывается, можно его подкорректировать — подогнать под подобающие для данного лица стандарты. Поэтому, когда мне задают вопрос о трендах, я всегда предлагаю вспомнить о задачах эстетической пластической хирургии. Пластические хирурги не оперируют носы в угоду своему художественному вкусу или вкусу пациента. Нос не должен жить на лице сам по себе! Хирурги руководствуются определенными объективными законами. Их задача — поработать над носом так, чтобы создать гармоничную картину лица в целом. И тогда обладательница этого носа будет счастлива. 

Ринопластика тем и увлекательна, что нет одинаковых носов. При сходных эстетических недостатках могут использоваться похожие хирургические методики, но результат все равно получается разный — нос делают из «материала» заказчика. Если операция выполнена правильно, никто не догадается, что над носом поработали. А некоторая «искусственность» носа, напротив, свидетельствует об ошибке, некорректно сделанной операции. 

Тем не менее ваши коллеги говорят, что многие их пациентки хотят именно маленькие носы.

Э. Ш.: Я полагаю, что здесь дело скорее в психологии. Сексуальность женщины в восприятии мужчин во многом связана с инфантильностью. Детское, инфантильное лицо на подсознательном уровне кажется сильному полу более привлекательным, сексуальным. А детским лицо делают определенный объем губ, размер глаз и форма носа. Глаза можно нарисовать, губы увеличить с помощью геля, а форму носа изменить у пластического хирурга.

На самом деле желание женщины выглядеть сексуально и привлекательно совершенно естественно. Просто у нас все получается немного гипер.

А что тогда не гипер? Как можно измерить женственность?  

Э. Ш.: Согласно эстетической норме черты лица женщины должны соответствовать определенным, «женским», углам. Конечно, женщина может всю жизнь прожить с «мужским» носом, доставшимся ей от отца или дедушки, и ощущать себя вполне привлекательной, но феминизация пропорций носа добавила бы баллов его обладательнице.

А как вы относитесь к «этнической» ринопластике? Ведь в этом случае женщина в какой-то мере утрачивает свою идентичность…

Э. Ш.: У меня были пациентки с восточными носами, желавшие сделать их европейскими. Я знаю, что в мировой ринопластике очень востребовано изменение формы негроидного носа — широкого, с вывернутыми ноздрями. Но мы живем в регионе, где людей с подобными потребностями достаточно мало. Мне кажется, что такие операции делают женщины, которые чувствуют себя именно европейками. Вряд ли их идентичность при этом страдает. Наоборот, благодаря хирургическому вмешательству они достигают некоей нормы — совпадения самоощущения и внешнего вида. 

Не так давно появился термин anti-age ринопластика. Стоит ли относиться к нему всерьез?

Э. Ш.: Понятие омолаживающей ринопластики имеет право на существование. Но в данном контексте речь идет только о подъеме кончика носа. Этот элемент носа состоит из хрящевой ткани и поддерживается определенными мышцами и связками.

С возрастом эти структуры ослабевают, и кончик носа опускается вниз. Вспомните Бабу-ягу из русских народных сказок: ее крючковатый нос — прекрасная иллюстрация уважаемого возраста. Как я уже говорил, гармоничным лицо делает соответствие определенным параметрам. «Молодой» угол между кончиком носа и верхней губой составляет более 90°. Когда мы возвращаем нависающий кончик в эту позицию, женщина сразу выглядит гораздо свежее.

Женщина, мечтающая изменить форму носа, хочет получить представление о результате операции. Как вы оцениваете возможности его компьютерного моделирования?

Э. Ш.: На мой взгляд, для ринопластики компьютерного 3D-моделирования не существует. Унифицированные программы, предлагающиеся сегодня, имеют весьма опосредованное отношение к конкретным случаям. Да, можно на экране убрать горбинку, расширить спинку, приподнять кончик носа, но результат операции все равно будет сильно отличаться от компьютерной картинки. Точно так же схематично можно показать возможные изменения и на фотографии.

Сегодня программы по компьютерному моделированию в эстетической хирургии в полной мере работают только при протезировании молочных желез, в данном случае вероятность совпадения прогнозируемого и реального результата — 90 %. В ринопластике же это только создание образа, не более того. Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы появились программы, способные выдавать более точные прогнозы. Это очень помогло бы нам в нашей работе!

Есть точка зрения, что ринопластика — это операция для молодых. Вы с ней согласны?

Э. Ш.: Ринопластику желательно делать до 25 лет, в этот период самовосприятие еще не сформировано окончательно. Молодые люди быстро адаптируются к любым изменениям: разреза глаз, формы носа... Если человек идет на операцию после 30 лет, адаптация к новому облику дается гораздо труднее. У меня были пациенты, которые после снятия повязки из-за шока теряли сознание. Не потому, что результат им не нравился. Просто они видели в зеркале совсем другое лицо.

Ринопластика выполняется закрытым либо открытым способом. Некоторые хирурги хвалят именно закрытую ринопластику как якобы менее травматичную. Какой способ предпочитаете вы?

Э. Ш.: Я занимаюсь ринопластикой уже больше 15 лет. Если первые пять лет я делал только закрытую ринопластику, то позднее и по сей день — только открытую. Крошечный разрез на колумелле носа совершенно незаметен. А работа на открытых структурах носа под качественным зрительным контролем — она более надежная. Что касается образования рубцов, то оно напрямую зависит от травматизации тканей во время вмешательства, а сама травматизация — от используемой хирургической техники. Можно получить грубые рубцы при закрытой ринопластике и добиться минимального рубцевания при открытой. Это не связанные между собой вещи. Я считаю, что пропаганда одного метода и категорический отказ от других часто говорит о том, что активно пропагандируемое вмешательство получается у хирурга лучше всего. Но когда врач владеет парой десятков методик и может их комбинировать, его возможности значительно расширяются. Согласны?

Когда пластическим хирургам в ринопластике должны помогать хирурги-оториноларингологи?  

Э. Ш.: Пластические хирурги оперируют наружный нос. Но существует еще и внутренний нос, который несет основные дыхательные функции. Если человек хочет изменить форму наружного носа и при этом имеет какую-то патологию внутреннего носа, операция проводится поэтапно, с хирургами-оториноларингологами. Таких патологий достаточно много: нарушение формы перегородки, костные гребни…
Я могу, конечно, выполнить незначительную септопластику — вмешательство, направленное на восстановление формы носовой перегородки, но не в таком объеме, как хирург-лор. Каждый должен заниматься своим делом.

Почему некоторые жалуются, что после ринопластики нос, наоборот, перестал нормально дышать?

Э. Ш.: Значит, ринопластику выполнили некорректно. Или были нарушения в период заживления, когда возможно образование синехий (сращение тканей между собой), рубцов на слизистых оболочках носа. Чтобы этого не произошло, мы в течение полугода наблюдаем пациентов вместе с оториноларингологами. Успех ринопластики зависит от комплексного подхода: на 50 % — от самой операции и еще на 50 % — от правильной реабилитации.

Появились ли какие-то инновации в ринопластике?

Э. Ш.: Ничего кардинально нового в ринопластике не произошло. Конечно, появляется новое оборудование, развиваются эндоскопические методы, происходит компьютеризация. Современные инструменты хирурга отличаются от ланцета столетней давности как современный трактор от плуга с лошадью. Но все равно операция выполняется хирургом с помощью набора инструментов. И смысл ее остается прежним — разъединение, перемещение тканей и создание из них новой формы. Вопреки распространенному мнению не появилось и малоинвазивных операций. С меньшей инвазией — то есть объемом вмешательства — вы просто не получите удовлетворительного результата. Другое дело, что благодаря новым техническим возможностям операции с тем же объемом манипуляций стали менее травматичными для пациентов, сократился срок реабилитации. Это очень важно!

Как вы относитесь к коррекции носа филлерами, нитями?

Э. Ш.: Прекрасно! Количество таких методик будет только увеличиваться. Пластическая операция улучшает качество жизни, но при этом прямых показаний к ней — как, допустим, при язве желудка — у наших пациентов нет. Показание только одно — желание выглядеть лучше. Если есть возможность исполнить его без хирургического вмешательства, надо ее использовать.

Мнение эксперта

Лаура Болатова, к. м. н., врач-косметолог медицинского центра косметологии Raylife

Для безоперационной ринопластики используются ботулотоксин, филлеры на основе гиалуроновой кислоты или гидроксиапатита кальция, рассасывающиеся нити из капролактона.

Благодаря инъекциям ботулотоксина и филлеров можно улучшить форму и поднять кончик носа, исправить умеренную асимметрию, сгладить небольшую горбинку, заполнить неровности, убрать чересчур острый угол на переносице. С помощью филлера мы работаем только с мягкими тканями носа, воздействия на кости и хрящи не оказывается. Препарат вводится через канюлю в заранее намеченные участки.  Реабилитация практически отсутствует.  Результат коррекции сохраняется 12–18 месяцев. 

За счет введения нитей можно приподнять кончик носа, подтянуть кожу, выровнять спинку. В случае нитевой коррекции требуется небольшой восстановительный период — около недели. Спустя два-три года нити рассасываются, оставляя после себя естественный коллагеновый каркас, поддерживающий форму носа еще какое-то время.