Она пришла на интервью вовремя. Собранные в хвост волосы, легкие джинсы и минимум косметики — она естественна в каждом штрихе. Через несколько дней — вылет в Нью-Йорк, где у нее контракт. Но пока Дарья Екамасова пьет жасминовый чай в кафе за столиком у окна с видом на Новодевичий монастырь и позволяет узнать о себе больше, чем обычно.
Учитывая космический стиль фотосессии, вы когда-нибудь мечтали полететь в космос?
Д. Е.: В детстве всегда было интересно узнать, что там. Я смотрела на звездное небо. Космос притягивал меня как нечто магическое...
Может быть, сегодня он притягивает вас астрологическими прогнозами?
Д. Е.: Гороскопами я очень интересовалась в детстве. Журналы Cool Girl и «Крестьянку», которую выписывала моя бабушка, начинала читать с последней страницы, где публиковался прогноз. Удивлялась, как правильно там все написано! Но, повзрослев, поняла, что это некая психологическая цепочка в виде стандартного набора слов, которые в принципе подходят всем.
Сегодня я не верю в гороскопы. Но в прошлом году произошла любопытная история: центр аюрведы и йоги «Керала» в Москве праздновал день рождения, и меня пригласили на встречу с индийским провидцем. Это молодой парень, который редко приезжает в Москву и к которому записываются задолго до предстоящего визита. Мне же предложили встретиться с ним без предварительной записи. Я согласилась. При встрече он повязал мне на запястье красную ниточку и начал рассказывать о моем будущем.
Честно говоря, я слушала его с легкой улыбкой — не верила, что по часам и минутам рождения можно определить дальнейшую жизнь. Но потом многие из его предсказаний вдруг стали сбываться. Например, он сказал, что в сентябре я потеряю большую сумму денег. Это действительно произошло. Сказал, что в семье сестры случится прибавление. Моя сестренка стала мамой, хотя на момент предсказания не была даже беременной. Сказал, что я приму важное решение и выйду на абсолютно другую дорогу в жизни. И действительно, сама того не замечая, я встала на новый для себя путь, очень интересный. Думаю, что, когда он приедет в Москву в следующий раз, я обязательно к нему схожу.
Вас не испугало, когда предсказания стали сбываться?
Д. Е.: Кстати, он еще предрек не очень приятные события в моей жизни. Назвал период, когда они могут случиться. И я каждый свой день контролировала, чтобы избежать того, о чем он мне поведал. Вроде обошлось. Думаю, что уже и не стоит бояться.
В любом случае для психики опасно, когда предсказывают плохое...
Д. Е.: Я в принципе люблю что-то придумать, в это поверить и ждать, когда случится. Поэтому считаю, что, когда впускаешь в жизнь подобные явления, нужно стараться смотреть на все достаточно спокойно.
Вы по жизни оптимист или пессимист?
Д. Е.: Зависит от настроения. Иногда кажется, что я главная пессимистка страны. А порой меня называют самой оптимистичной женщиной в мире. Если мне хорошо, то и всем вокруг хорошо. Но как только накатывает грусть, плохо становится всем вокруг. Впрочем, сейчас у меня не хватает времени на переживания. Раньше я была ранимее и могла себе позволить недельку порефлексировать. Теперь легче ко всему отношусь.
Что может вызвать у вас упадок духа, привести в тягостное, депрессивное состояние?
Д. Е.: Из-за проблем на работе я давно запретила себе расстраиваться. А вот какая-то увиденная несправедливость, человеческое страдание могут выбить из колеи.
Например, дедушка, просящий на улице милостыню... Я начинаю испытывать к этому человеку жалость, думать, какие старики несчастные и что такая участь ждет всех нас... И вообще, в будущем — только старость, безденежье и вселенская катастрофа…
Вас в принципе пугает, что будет дальше? Старость пугает?
Д. Е.: В том-то и дело, что нет. Особенно сейчас, когда я много времени провожу в Нью-Йорке и вижу, что там у людей вообще нет возраста. У меня есть знакомая, которая в свои 85 выглядит как Сара Джессика Паркер. Она метлой носится по Манхеттену, занимается спортом, может позволить себе бокал вина. Она для меня — неиссякаемый источник вдохновения.
Старости в плане внешних изменений я не боюсь тем более. В подростковом возрасте, когда в уголках глаз у меня появились первые «гусиные лапки», мне казалось, что я старая. Сегодня я понимаю, что стареть тоже можно красиво. Могу назвать много актрис, которые выглядят роскошно и в 70, и в 80. Да что далеко ходить: самый яркий для меня пример — моя мама.
Я видела ваши совместные фотографии, которые вы выложили в Instagram. Мама у вас выглядит потрясающе...
Д. Е.: Спасибо. (Улыбается.) В этом году я впервые отвезла ее на «Кинотавр». И все были потрясены тем, как она выглядит. При этом мама особо за собой не следит и может, например, крем для ног... нанести на лицо. (Улыбается.) Но мама — очень позитивная. Она такая итальянка по психотипу. А у позитивных людей, мне кажется, в сравнении с теми, кто вечно ходит с кислой миной, даже морщины на лице по-другому расположены.
Есть ли у вас ощущение, что со временем внутренней свободы стало больше? Или, наоборот, меньше?
Д. Е.: Лет в 25 у меня случился достаточно продолжительный перерыв в работе, и я стала больше заниматься духовным развитием. Ездила по странам Азии, искала смысл жизни. В тот момент у меня было ощущение внутреннего полета. Могла сегодня сидеть в ресторане в Москве, а на следующее утро улететь в Таиланд. У меня не было страхов по поводу того, что я лечу на последние деньги и неизвестно, что будет через неделю. Сейчас мне этого не хватает, и это больная нота моей души: хотелось бы куда-нибудь уехать, где можно просто посидеть, помолчать и подумать о том, что происходит у тебя внутри, в душе. Внешнее — отражение внутреннего. Внутренней чистоты, свободы, вдохновения.
То есть в тот период вы и пришли к точке, когда внутреннее стало важнее происходящего вокруг?
Д. Е.: В принципе, я это еще в детстве чувствовала. Помню, ночью лежала в кровати в абсолютной темноте — не видела себя, только очертания окна. И в свои четыре года заморачивалась на эту тему: себя не вижу, но я ведь есть. Примерно тогда стала понимать, что тело — это одно, а что внутри — совсем другое. Лет в 11–12 начала обращать внимание на внутренний голос. Меня вообще всегда тянуло к тому, что нельзя потрогать. Например, был период, когда я интересовалась снами и даже хотела поступать в школу сновидений. Лет в 15 я покрестилась — пришло осознание, что сделать это необходимо. А в 25 как раз и стала ездить по монастырям Азии.
И все-таки с чем же был связан такой порыв?
Д. Е.: С 14 до 25 лет я жила в режиме нон-стоп. Из-за киноэкспедиций практически не бывала дома. Накопилась усталость. Мне казалось, что Азия меня успокоит. Хотелось прямо-таки «отскрабить» тело от конфликтов, проблем, переживаний, которые в течение всего этого времени налипали, образуя неприятную пленку. Собственно, поэтому я каждую неделю обязательно хожу в баню. Она меня морально и физически очищает. Если хотите, перезагружает систему, отлично чистит от накопившегося мусора файлы в голове.
Как вам кажется, вы успеваете за временем, не отстаете?
Д. Е.: У меня есть какие-то идеи, которые я хочу реализовать. Но это не та цель, которую я ставлю и иду напролом. Занимаюсь ими, лишь когда появляется время. В этом плане я лентяйка — плыву по течению. Бывает, что из-за лени долго что-то откладываю, а потом стараюсь за короткое время наверстать упущенное.
А как насчет «глобальных свершений» — материнства например? При современном ритме жизни, постоянной сверхзанятости это все откладывается на неопределенный срок...
Д. Е.: Когда-то я очень жалела, что не стала гимнасткой или фигуристкой — теперь тело задеревенело и научиться этому уже невозможно. Но сегодня я не жалею ни о чем и никуда не тороплюсь. Понимаю, что всему свое время. Я точно знаю, что события, которым суждено случиться в моей жизни, обязательно произойдут, буду ли я пытаться ускорить их, или, наоборот, начну от них убегать. Знаю людей, которые в 40 лет кардинально изменили жизнь. Не отрицаю подобного сценария и для себя. Но не могу сказать: все, с завтрашнего дня иду учиться на врача. Должно быть ощущение воздушного шарика внутри, когда чувствуешь, что летишь и не можешь остановиться. Провоцировать же себя на какие-то судьбоносные поступки я не могу, даже если очень надо.
Вы действительность чаще оправдываете или вините?
Д. Е.: Чтобы отпустить ситуацию, нужно ее сначала принять. А чтобы принять, нужно понять, что произошло. И как только я прохожу эту цепочку анализа и размышлений, у меня сразу пропадает интерес ко всему, что связано с болезненной ситуацией. Можно долго рассуждать, что такое наша жизнь, но во всех религиях есть закон, который в православии звучит так: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Грубо говоря, не лезь в чужую жизнь. Мне кажется, так и жить проще: меньше обид, ссор, разочарований.
То есть вы часто «раскладываете себя по полочкам»?
Д. Е.: Хороший вопрос… Я стараюсь не доводить себя до состояния, когда нужно себя по полочкам раскладывать.
Для меня самое сложное — когда я стою перед выбором или когда необходимо понять, как поступать в той или иной ситуации. Вплоть до паники — не знаю, что делать. Хочется упасть в обморок и никого не видеть...
...Но существует ли действительно выбор? Или он предрешен задолго до того, как мы его сделаем?
Д. Е.: Недавно передо мной встала проблема выбора — нужно было принять достаточно сложное решение. Это растянулось на три месяца. Меня кидало из стороны в сторону. И в какой-то момент я задумалась: а почему у меня вообще сомнения? Откуда они берутся? И к слову о «полочках»: вопросы стали появляться один за другим. Я что, буду наказана за свой выбор? Или меня кто-то станет обвинять? И я поймала себя на мысли, что всегда боялась осуждения, если сделаю ошибку. А почему я не могу ее совершить? И тогда на меня снизошло озарение, что я имею право на ошибку и что ошибаться — это круто. И в первую очередь, потому что это опыт.
Вы сегодня курсируете между Москвой и Нью-Йорком, где снимаетесь в кино и играете в театре. Жизнь в «Большом яблоке» вас изменила?
Д. Е.: Впервые я ехала в этот город в расстроенных чувствах. Но, оказавшись в Нью-Йорке, поняла, что жизнь — это чудо. Я на физическом уровне почувствовала, что он меня принимает и защищает. Мне кажется, что Нью-Йорк — это живой организм с невероятнейшей энергетикой и силой. У меня роман с этим городом.
Вы сейчас говорите словами Кэрри Брэдшоу…
Д. Е.: Правда? Не знала. (Улыбается.)
Говорят, что в этот город нужно ехать тем, кому везет.
Д. Е.: В Нью-Йорке витает дух свободы и ощущение, что все дороги открыты. Но если ты не уверен в себе на сто процентов, то лучше остаться в своем городе и там пытаться как-то реализовать себя. Я делаю такие выводы, глядя на людей, с которыми меня сводит жизнь. Я вижу и тех, кто счастлив, и тех, кому очень тяжело. Так и хочется им сказать: «Езжай на родину, зачем тут сидишь?» В Нью-Йорке же, чтобы снять квартиру, нужны бешеные деньги.
Отношение к красоте и здоровью в США отличается от того, как смотрят на эти аспекты в России?
Д. Е.: Отличается! Даже между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом в этом отношении большая разница. В Калифорнии все помешаны на здоровье и красоте: фреши, красивая одежда, дорогие машины — все должно быть идеально. Меня это, честно говоря, поначалу немного напрягало. Первые три дня я просидела в квартире — только в рестораны выходила поесть. Когда друзья стали показывать мне настоящий Голливуд — Беверли-Хиллз, отель, где провела последние дни Мэрилин Монро, я не находила в себе сил соответствовать этой атмосфере шика и лоска. Но вместе с тем Нью-Йорк научил меня быть самой собой! В этом городе каждый человек — индивидуальность. Если я решила сегодня ходить по городу в красивой модной пижаме, я непременно сделаю это. И никто не будет показывать на меня пальцем. В России полные девушки пытаются скрыть лишний вес, надевая балахоны. А жительницы Нью-Йорка могут ходить в мини-юбках или обтягивающих шортах. Сначала я была с этим не согласна — мне это казалось некрасивым. Но постепенно научилась видеть в первую очередь человека, а не его лишний вес.
Значит, вы вполне раскрепощены в одежде?
Д. Е.: Рядом с моим домом недавно открылась классная йога-студия, которую я посещаю каждое утро. И я могу спокойно встать, с закрытыми глазами почистить зубы и отправиться на занятия в шлепках, штанах для йоги, безразмерной толстовке и с ковриком в руках. И никто на меня не посмотрит. В США даже модели и звезды очень просто одеваются. Думаю, это скоро дойдет и до России.
Мне кажется, что вы в принципе мало пользуетесь косметикой. Я права или нет?
Д. Е.: Мне нравится, когда меня красят, могу даже селфи сделать и выложить в Instagram. Ради ответственного мероприятия потерплю и неудобные туфли. Но в повседневной жизни я не такая.
Мне кажется, что любая девочка с детства интуитивно понимает, кто она: принцесса или сорванец. Вот я, пожалуй, не отнесу себя к принцессам. Я никогда не была очень щепетильна в вопросах, что надеть: для меня главное, чтобы одежда была чистой и аккуратной.
Несмотря на профессиональные успехи в США, вы не планируете туда перебираться?
Д. Е.: В первое время, прилетая в Нью-Йорк, я постоянно думала: хочу здесь жить. Благодаря актерской профессии мне было достаточно легко получить Green Card. Я даже собрала все документы. Но в самый последний момент поняла, что не готова.
Нужно иметь огромное желание, чтобы там ассимилироваться. Да и Green Card ко многому обязывает: пришлось бы больше времени проводить в США. Это достаточно сложно, учитывая мой график в России, а здесь у меня и основной источник дохода, и семья. Последние три месяца я провожу по неделе в Москве и Нью-Йорке. Каждый раз, собираясь в дорогу, мне кажется, что я отправляюсь на свидание с этим городом. Если жить там постоянно, кровь уже не будет так закипать во время прогулок по его улицам. Мне нравится там сниматься в кино и играть в театре Lost & Found — это огромная школа, интереснейший опыт и замечательный этап моей биографии. Но у меня нет амбиций покорять Голливуд. Кстати, европейское кино всегда интересовало меня больше.
С тех пор как уровень доходов стал расти, у вас изменились потребности?
Д. Е.: Были периоды, когда мне приходилось включать режим жесткой экономии. Но сегодня я за свою жизнь спокойна. Знаю, что не умру с голода, что могу помогать своей семье. Могу позволить себе купить то, что хочу. Если раньше, допустим, я покупала маски для волос, то сейчас проще сделать процедуры в салоне. Но это естественно: если раньше ты ела обычную сдобную булочку, а потом попробовала булочку с корицей и поняла, что она вкуснее, конечно, предпочтешь покупать именно ее.
Вы себя любите?
Д. Е.: Это тоже одна из тем, над которой я долго работала, размышляла... В детстве я очень любила себя — это развило во мне здоровый эгоизм. В переходном возрасте стала слишком требовательно к себе относиться: занялась музыкой, спортом. Но благодаря Таиланду научилась не любить себя, а принимать такой, какая есть. Хотя некоторые черты собственного характера до сих пор меня раздражают.
Какие же, например?
Д. Е.: Вот сегодня вернусь домой и буду думать, почему я открыла душу незнакомому человеку. Может быть, ко мне достаточно легко войти в доверие. Но это, опять же, до поры до времени, потому что, когда я разочаровываюсь в людях, закрываю им дорогу к себе. Если я не могу оправдать человека, не могу понять, почему он непорядочно поступает по отношению ко мне или к другим людям, то больше не посмотрю в его сторону — словно кто-то алюминиевой ложкой выскребет его из моей головы. Даже имя этого человека забуду.
Все мы отмечаем у себя какие-то ключевые качества. Уважаем себя за них, опираемся на них. Что вы умеете лучше многих?
Д. Е: Наверное, я умею слушать и слышать. В то же время, когда мне, допустим, звонят, и я понимаю, что не могу сейчас качественно общаться, лучше сама потом перезвоню, чем отвечу на звонок и скажу: «Извини, я не готова тебя слушать». Или еще хуже — что-то выдумывать, врать про «убежавшее молоко».
Вы уже сказали, что не боитесь старости. Но что-то ведь вызывает у вас страх?
Д. Е.: В глобальном смысле я боюсь, что заболеет кто-то из близких. Я являюсь одним из представителей благотворительного фонда «Жизнь как чудо». Мы опекаем деток с тяжелыми заболеваниями печени. И мне страшно, что такое вообще происходит в жизни. Не могу понять, почему дети рождаются с лучевой болезнью, с больным сердцем, с заболеваниями печени. Это же дети... Такое очень трудно принять, сосуществовать с этим.
Вы долго скрывали отношения со своим мужчиной и только пару лет назад стали выходить вместе в свет.
Д. Е.: Вот я ношу кольцо — и это все, что я хочу сказать о своей личной жизни. Но по большому счету я никогда ничего специально не скрываю. Я никогда не думала о том, что вот здесь надо появиться с мужчиной, а здесь — нет.
Когда мы в первый раз вместе появились на публике, в СМИ начали писать: «Екамасова наконец-то показала своего мужчину». Начали приписывать нам каких-то детей. Это было так странно... Мне нравится внимание к моей персоне как к артистке со стороны критиков. Но шумиха вокруг личной жизни — это абсолютно не мое. Человек, с которым мы строим наше будущее, тоже абсолютно не публичный и не хочет этой публичности. Могу лишь сказать, что это мои первые серьезные отношения, а не просто увлечение, роман.
Вашему избраннику комфортно в ситуации, когда вы живете на две страны?
Д. Е.: Физически, конечно, тяжело, когда я там, а он здесь. Когда есть возможность, он пытается вырваться ко мне.
Однажды мы созвонились за день 36 раз! В Москве столько раз не созваниваемся. Я очень благодарна, что он стал понимать ситуацию. Не думаю, что этот период продлится у меня долго. Свой жизненный выбор я сделала уже давно и теперь просто нужно набраться терпения...
Я понимаю, что повзрослела как женщина, стала более зрелой. Мне не хочется больше искать смысла жизни. Хочется уюта. Когда я об этом думаю, то представляю себе коричнево-розовое кресло тончайшей бархатной кожи. Оно такое большое, в него можно забраться с ногами и вообще сидеть в любой позе — все равно будет тепло и приятно. Вот это, наверное, то, что я сейчас хочу больше всего.
Блиц-опрос от «К&З»:
Любимая достопримечательность в NY? Central park
Какие предпочитаете сладости? Варенье из грецких орехов
У какого режиссера хотелось бы сняться? Ларс Фон Триер
Какая косметическая процедура любимая? Массаж, все виды
Любимая книга? Стефан Цвейг «Письмо незнакомки»
Где вы мечтаете провести отпуск? Просто Мечтаю об отпуске!
