Она пишет о женщинах и для женщин. В ее книгах — судьбы и истории, в которых многие могут найти созвучия с собственной жизнью и увидеть людей, похожих на своих близких или знакомых. Тем интереснее становится узнать, как все повернется! А что Мария расскажет о себе, узнаем из интервью.
Вы по профессии врач, и вам наверняка приходилось выслушивать много историй не только болезни, но и жизненных?
Да, я терапевт. Но вы знаете, это совсем не взаимосвязано с написанием книг. Я всегда немного стесняюсь, когда речь идет о моей первой специальности, потому что в общем-то никогда по ней не работала. Основ, которые у меня есть, хватает только на моих близких и родных, да и то не всегда. Так что я не работала врачом. Может быть, это и к лучшему!
Говорят, что тяга к писательству пришла к вам, когда ваш сын «выпорхнул» из родного гнезда и вам стало несколько одиноко?
Нет-нет, дело не в этом. В 40 лет я сильно заболела, и мне надо было как-то вытягивать себя из этого состояния. Так как я боец и борец, у меня получилось. Но надо сказать, что одно наложилось на другое. Сын стал жить отдельно, и я действительно переносила это тяжело. Уезжала на дачу с апреля, хотя она не теплая, и сидела там с собакой. Мне нужно было побыть одной. И постепенно что-то в обычной ученической тетради начала пописывать. Компьютера у меня тогда еще не было.
Вы начали свое творчество не более десяти лет назад…
Да, я начала к 50 годам. Первые мои книги прошли незамеченными в издательстве, которое сейчас уже кануло в Лету. Меня никто не слышал и не знал. Я писала, что называется, душеньку потешить. А вот уже в 2011 году, когда мною занялось издательство «Эксмо», все пошло серьезно.
А как оказались ваши произведения у Виктории Самойловны Токаревой?
Это абсолютная случайность! У моей мамы подруга, известный медик, профессор, и Виктория Самойловна у нее лечилась. Они были связаны через одну приятельницу. И в общем как-то раз я раздала друзьям и знакомым несколько своих перепечатанных рассказов, они оказались у профессора, а затем попали к Токаревой. Она их прочла и сказала: «Пусть эта девочка ко мне придет». На что профессор ей сказала, что это уже не девочка, а вполне себе тетенька…
Вы считаете это удачей?
Да, конечно! Вы же понимаете, что есть миллион людей талантливей меня, но это надо звездам так встать, чтобы все удачно сложилось. Хотя к этой встрече моя первая книга уже была выпущена, и Виктория Самойловна за меня не хлопотала. Но она сделала великую вещь, она написала рецензию на обложке. И это было очень важно. Эти слова сняли только с книги шестой-седьмой. Мне потом многие люди говорили, что именно слова Токаревой сыграли роль в том, что они захотели купить книгу.
Сейчас столько женщин пишут. Не побаиваетесь, что так много конкуренток?
Нет, я уже занимаю свою нишу. Я говорю это без пафоса, хвастовства и излишней гордости. Если придет кто-то лучше, с удовольствием уступлю. Я даже рекламирую своих коллег, кто мне нравится. И тоже пишу рецензии, как мне когда-то Токарева писала. Нет, у меня совершенно нет ни страха, ни опасения, и знаете почему? Потому что я получила то, на что не рассчитывала. Такое количество любви и душевных откликов! Я никак не представляла, что это со мной случится. Поэтому я получила все с лихвой. И мне достаточно. Если это будет какое-то время продолжаться, я буду рада. А если закончится, буду больше с внуком заниматься.
А если говорить о финансовой стороне…
Все зависит от тиражей. Конечно, я не только пишу, но и зарабатываю. Если тираж от 3000 до 5000, то не о чем и говорить. А вот если больше (а у меня они значительно больше), тогда да, можно зарабатывать. Я выпускаю сейчас три книги в год — это очень много и безумно тяжело. Пока работаю в таком ритме. Было бы две книги в год, чтобы уделять время еще и свой жизни, но пока так. Кстати, начала я зарабатывать не так уж и давно. Сначала это было, как мой муж говорил, только «на ручки и тетрадки» — тогда я еще писала от руки.
Начали писать сразу в этом жанре?
Да. Другие жанры, например детективы, — это совсем не мое, зачем я буду лезть не в свою епархию.
Интересно ли вам что-то из современной литературы?
А я и читаю только современную литературу. Несовременную я уже всю прочла. Я читаю хорошую, достойную российскую прозу: Улицкую, Рубину. Детективы, кстати, тоже люблю, ретродетективы таких писателей, как Антон Чиж, Иван Любенко, Николай Свечин, Акунина люблю. Почему не развлечь себя, не отпустить свою голову и мозги в какое-то интересное плавание.
Как вы выискиваете образы для своих героинь или вы их выдумываете?
Да, я все выдумываю. Мне не интересно списывать все с абсолютно реальных людей. Интересней выдумывать! Я не привязываюсь к какому-то определенному образу, я свободна в своей фантазии и как хочу переставляю ходы. Ведь если история реальна, то я должна как-то следовать событиям. А тут я руковожу процессом. Бывает, конечно, беру какую-то деталь, но на 30 книг такого 10 %.
Все, кто читал ваши книги, говорят, что находят в них себя и свои собственные истории, настолько они реальны. А вы реалист?
Да, я реалист, и, как все реалисты, с уклоном в пессимизм. Знаете, на седьмом десятке быть оптимистом сложно. Я реалист и все вижу.
Написание книг для вас отдых или работа?
Конечно, работа, тяжелый труд, ремесло, отнимающее много сил, и бессонные ночи. Но нельзя сказать, что ах, ужас какой-то! Все-равно в то же время и радость, и чувство удовлетворения, когда все получается. Я вот все храбрюсь, что не будет этого — и ладно. А вот отними у меня, и почувствую огромную пустоту, которая, конечно, со временем чем-то заполнится. Но все-таки это любимая работа. И дай Бог, чтобы она еще была.
Слышала, что некоторые плачут над вашими книгами, интересно почему?
Не знаю, нервы, наверное. Видимо, они находятся в определенном состоянии и добавляются какие-то свои ассоциации. А потом, есть женщины, которые любят поплакать. Они даже хорошеют после этого. У меня подруга такая. Чуть что — слезы градом. И сразу становится легче. Везет ей! Я давно уже не плачу ни над фильмами, ни над книгами.
А как вам кажется, женщинам сложнее жить, чем мужчинам?
Конечно, и не кажется, а точно. У нас другие мозги, ответственность. Есть еще такое понятие, как «российская женщина». Я не знаю женщин, живущих по ту сторону, хотя понимаю, что многое совпадает. Но там они проще относятся ко многим вещам. Они считают, что мужчины должны делить с ними обязанностями. Считают, что он вполне может помыть полы или поменять ребенку памперс. Наше молодое поколение в этом отношении уже умнеет. А мое поколение — это все взять на себя. Муж пришел с работы и лег на диван, потому что он устал, а мы-то нет! Мы еще и постираем (хорошо, если была стиральная машина), проверим уроки. Сами себя загнали, конечно. Здесь еще история страны, войны, вдовство, тяжелейший быт. Мужчина воспринимался как подарок судьбы, потому что их не хватало. А в целом наше желание все взять и взвалить на себя — это очень неправильно. Я сейчас смотрю на свою невестку, которая умнее меня в миллион раз, она отдала многое на откуп мужу. Хорошо, что он ответственный. А мне всегда казалось, что никто лучше меня не сделает. А ведь сделает! А если и хуже, то ничего страшного и не случится. Но как же без меня! Как же я не проконтролирую! Характер такой…
Многие наши женщины готовы ради мужчин на многое, включая бесконечное улучшение собственной внешности.
Да, это ужасно! Эти дурочки ведутся на навязывание так называемых стандартов красоты и начинают экспериментировать со своей внешностью. Конечно, это еще и вопрос культуры, образованности. Ведь не каждый образованный человек будет все это делать. Но какой-то процент вот этих одинаковых и неотличимых друг от друга девушек есть, и можно в них запутаться. Мне их жаль, им нечего больше предложить, кроме тюнинга, это их выбор. Понимаете, они считают, что так будет всегда и молодость бесконечна. Я всегда говорю: «Девочки, обретайте профессию, не надо зависеть от мужчин, стойте крепко на ногах. В жизни все бывает, она может повернуть так — не дай Бог!» А если заниматься только тюнингом, а не саморазвитием, то это печальная история, что и говорить.
А если умеренно корректировать внешность?
Умеренно — это, конечно, хорошо. Что здесь плохого? Я, например, делала себе инъекции «Ботокса», хотела провести мезотерапию, еще что-то попробовать и улучшить, но это нужно делать курсом, а у меня, как всегда, нет времени.
Что, по-вашему, мешает женщине быть счастливой?
А что такое быть счастливой? У кого-то счастье в одиночестве — женщине замечательно в этом состоянии, она читает, ездит отдыхать, ходит в театр, может быть, у нее есть подружки, и это очень счастливые тетки, все у них хорошо. Для кого-то счастье в детях и внуках, в огороде на шести сотках, для кого-то — в светской жизни. Все зависит от характера и темперамента. Бывает и так, что у человека все хорошо, но он будет так загоняться, охать, ахать и стенать по любому поводу. А у кого-то все далеко не так хорошо, но человек найдет в себе силы жить дальше и быть счастливым. Очень многое зависит от нас, почти все. Есть, конечно, разные ситуации, но здесь главное — отношение человека к жизни: оптимизм, пессимизм. Самое сложное — это контролировать себя, направлять на правильную стезю. Некоторые не могут справиться со своим темпераментом, и все у них трагедийно. Кто-то более спокоен и умеет расставлять приоритеты. Так что всем для счастья нужно разное.
А вы счастливы?
Я боюсь этих слов, боюсь на них отвечать. Но надо сказать, что у меня все сложилось: хорошие отношения с сыном и невесткой, с мужем, хотя мы прожили сложную жизнь, было всякое, но без измен и вранья. У меня жива мама. И у меня получилось с работой. Но как я могу гневить Небеса? Я не ожидала, что у меня с карьерой так получится, я не рвалась к этому. Ей-богу, все получилось случайно. Конечно, я благодарна судьбе. Я очень благодарна за этот поворот в жизни, в таком-то возрасте! Вообще, счастье — это одномоментное чувство, односекундное. У меня такое было по пальцам пересчитать: шесть, восемь, десять раз. Когда пробивает: боже, как я счастлива в этот момент! Когда тебя накрывает волна эйфории, но это кратковременно. Знаете, я буду счастлива, если будет все так же, как сейчас, и если все будут живы и более-менее здоровы.
Вы коренная москвичка, почему решили переехать в Израиль?
У меня сильная мотивация — там мои дети. Мне очень повезло с невесткой: мы с ней подружки, родные люди, говорим на одном языке. И мне было без них очень плохо. Ну и, конечно, внук. Четыре года мы проездили туда-сюда. Раз в год то мы к ним, то они к нам. Но это совсем не то. Поэтому мы с мужем решили, что, пока еще есть силы, надо переезжать. Разве есть в жизни что-то важнее, чем родные люди?
