У живущей между Москвой и Лос-Анджелесом актрисы Евгении Брик горячая пора: в последние месяцы она снималась сразу в трех крупных проектах, радовалась первым актерским успехам дочери и впервые для себя осваивала просторы фитнес-зала. А между делом успевала внимательно отслеживать американские beauty-тренды. О впечатлениях, опытах, открытиях — специально для «К&З». 

Сразу три проекта за год: «Адаптация» Федора Стукова, «Оптимисты» Алексея Попогребского и «Садовое кольцо» Алексея Смирнова. Что это — актерская жадность?

Е. Б.: Вовсе нет! Просто актерское везение — штука особенная. Когда приходит удача, либо ты готов к ней в любой момент дня и ночи, либо она уйдет дальше, к кому-нибудь другому. Я не могла пропустить «Оптимистов» призера Берлинале Алексея Попогребского и «Садовое кольцо» молодого талантливого дебютанта Алексея Смирнова. Просто преступлением было бы отказаться и от нового сериала ТНТ «Адаптация». Это очень интересный проект: черная комедия, очень реалистичная и в то же время абсолютно нереальная. Хотя какой еще может быть история американского шпиона, который приезжает в провинциальный русский городок?

Расскажите о своей героине в «Адаптации».

Е. Б.: Это провинциальная девушка — яркая, эмоциональная, которая находится в поисках любви. Она работает в парикмахерской в крохотном городке, где практически круглый год зима и снег по пояс. А она делает вечерние прически, в чем и состоит юмор, потому что прически там, по сути, не нужны: люди ходят в огромных шапках и еще в капюшонах сверху.

Наверняка у вас были какие-нибудь интересные beauty-эксперименты на этих съемках?

Е. Б.: О да! Забавная история случилась с накладными ногтями. Это моя идея была: мне казалось, что моя героиня непременно должна ходить с такими вопиющими ногтями-лопатами. Помню детскую радость, которую мы с Леней Бичевиным испытали, когда нашли такие в переходе Киевского вокзала, — съемки проходили неподалеку. Ногти были в точности как надо: длиннющие, со стразами и бантиками. Я весело отработала в них первый съемочный день, а потом… мы просто не смогли их снять! Клей, который к ним прилагался, был, наверное, строительным: его ничто не брало. Пришлось идти с этим маникюром в салон и снимать его с помощью какой-то химии.

После этого неудачного опыта мы с художником по гриму придумали сажать накладные ногти на двусторонний скотч. Периодически скотч не выдерживал, ногти слетали, и вся съемочная группа бросалась их искать.

Несмотря на все эти мучения, игра определенно стоила свеч. Такие ногти дают совершенно другое ощущение. С ними ты по-другому пишешь СМС, по-другому держишь вилку, появляются новые жесты…

В «Оптимистах», где вы играете диктора телевидения, художники по гриму тоже постарались на славу…

Е. Б.: Да. Долго думали, какой должна быть прическа моей героини. В те годы это могла быть и короткая стрижка, и длинное каре. Мы просмотрели массу фотографий. В итоге решили ­оттолкнуться от образа Марион Котийяр в мюзикле «Девять»: бабетта с небольшой челкой. Ее я ношу на работу, а в повседневной жизни у меня красиво уложенное каре.

Мне очень повезло: во время подготовки к роли удалось встретиться с Игорем Леонидовичем Кирилловым.  Потрясающий человек! А его голос, который мы все знаем с детства, — это музыка какая-то. Я была у него в гостях и несколько часов расспрашивала об образе жизни тех лет, о том, как красились женщины на телевидении, какое декольте могли себе позволить. В те годы женщина-диктор была звездой, которую узнавали на улицах. Но также и человеком очень рискованной профессии: все мы знаем, чем были чреваты даже самые небольшие оговорки.

«Оптимисты» — далеко не первый ваш проект, посвященный 60-м. Вам близка эта эпоха? 

Е. Б.: Очень люблю это время! Мне иногда даже снится Москва 60-х. Такая как в кино: полупустые утренние мостовые, умытые поливальными машинами, по ним можно было бегать босиком. Время поэтов, полузапретных квартирников и очень женственной моды. Помню, когда мы снимали «Стиляг», наш художник по костюмам нашел в Питере женщину, у которой сохранились настоящие винтажные чулки того периода! Красивейшие...

В Советском Союзе мода уж очень многими запретами была скована…

Е. Б.: Я бы так не сказала: в 60-е уже многое было доступно: официально или нет — это другой вопрос. Вот 40-е — да. Я немножко знаю про то время от бабушки. Ей, одной из немногих советских женщин, удалось пощеголять в заграничных нарядах. В войну она плавала на корабле, транспортировавшем поезда, которые закупались в Америке. В оттепель ситуация с модой стала куда более демократичной. Мне нравится, как тщательно в те годы женщины следили за собой: не могли выйти из дома с растрепанными волосами, даже в булочную отправлялись с прической и макияжем. Мне это напоминает то, что я вижу сейчас в Лос-Анджелесе, где мы с дочкой проводим большую часть года.

В Городе ангелов все женщины выглядят как кинозвезды?

Е. Б.: Не все, конечно. Многое зависит даже от района. В даунтауне все забеганные, в офисной одежде. У океана — спортивные, подтянутые и с локонами, как у супруги Дональда Трампа. Когда я прохожу мимо местных салонов, где делают экспресс-укладки, поражаюсь, насколько они заполнены в любое время суток!  

При этом, когда отвожу ребенка в школу, вижу, как многие мамы приезжают в пижамах и с чашкой кофе. То есть, с одной стороны, какого-то культа красоты и помешательства на внешности нет, а с другой — женщины выглядят ухоженно: у всех красивые белые зубы, идеальная кожа, стильные укладки. И конечно, фигуры прекрасные: потому что здесь все поголовно занимаются спортом.

Вам удалось подхватить спортивный тренд?

Е. Б.: Честно говоря, со спортом у меня отношения пока не очень. Я всю жизнь ела, ничем не занималась и гордилась тем, что могу себе это позволить. Но сейчас мне исполнилось 35, и я страдаю: сижу со своим круассаном и кофе и смотрю, как люди действительно занимаются своим телом.

И дело даже не в фигуре, а в здоровье — вдруг стала замечать, что у меня хрустят кости! Я играю в «Современнике» спектакль, который начинается с того, что я в темноте и тишине сажусь на стул. В один из выходов у меня так захрустели суставы, что, кажется, весь зал слышал! (Смеется.) Наверное, тогда я и поняла, что пора подарить новую жизнь своему телу.

Я постоянно пью кофе и люблю сладкое. Мне сказали: «Если ты начнешь заниматься спортом, тебе этого больше не захочется, организм перестроится». А тут как раз подруга подарила на день рождения абонемент в спортзал. Не знаю, есть ли такое в Москве: это гимнастика у станка плюс всевозможные грузики, шарики и мячик, который нужно сжимать ногами. Я долго не могла себя заставить пойти. А потом сходила несколько раз и почувствовала, какой это невероятный кайф, когда ты растягиваешь свое тело.

Сейчас хожу туда минимум два раза в неделю. Сладкое есть, правда, я не перестала, но начало положено.

С местной медициной знакомы?

Е. Б.: Так как Зоя родилась в США, я более-менее представляю себе, как устроена американская система здравоохранения. И, честно говоря, я от нее не в восторге. У каждого здесь есть терапевт, семейный доктор, к которому обращаешься, когда что-то происходит.

Если у вас, не дай Бог, заболело сердце, вы идете не к кардиологу, а к терапевту. Он проводит чек-ап и решает, нужно идти к кардиологу или нет. То есть если терапевт что-то не заметит, к профильному специалисту вы не попадете. С педиатрией отдельная история. В какой-то момент мы с Валерой (режиссер Валерий Тодоровский, супруг Евгении. — Прим. ред.) поняли, что Зое скоро год, а она еще ни разу не сдавала анализ крови. В Америке считается, что если жалоб нет, то нечего ребенка мучить анализами. Я не согласна с таким подходом. Российская система, когда ребенок регулярно проходит диспансеризацию и обследуется кучей врачей, мне, как человеку беспокойному, намного ближе.

А в американские салоны красоты ходите?

Е. Б.: Один раз (очень давно) ходила на классический массаж. Это был цирк какой-то... Меня накрыли десятью простынями и через них массировали. Простыни нужны были для того, чтобы клиент не мог обвинить массажиста в сексуальных притязаниях. Притом что со мной вообще работала женщина! После московского такой массаж не впечатляет: ну очень осторожный.

Еще у меня был опыт посещения местной парикмахерской. В Лос-Анджелесе вообще очень любят асимметричные стрижки и увлекаются филировкой, но в тот раз мастер в ответ на мое пожелание подровнять кончики просто выстриг у меня пол-головы. Я сидела писала СМС-ки и, видимо, не заметила, что он делает, а когда подняла глаза, в ужас пришла от такого прореживания.

Тот же маникюр и педикюр — здесь это больше похоже на мытье рук и ног. В московских салонах все делают ювелирно, как будто блоху подковывают, а здесь какой-то поточный метод. И многие мои знакомые, живущие в США, со мной согласны. Все говорят, что нужно открыть в Лос-Анджелесе русский салон. Впрочем, может быть, он и есть где-нибудь, а я просто не знаю.

А какие beauty-процедуры предпочитаете делать в Москве?

Е. Б.: Если честно, я никуда не хожу регулярно, и даже те опыты в салонах, которые у меня были, ни разу не повторила. Наверное, пока не увижу возле глаз гусиные лапки, ничто меня не заставит системно посещать косметолога. Зато дома я не ленюсь. Крем под глаза, крем на лицо, очищение, сыворотки. На съемках «Адаптации» пристрастилась к моментальным корейским маскам. После долгого перелета могу сходить на массаж: в Москве это всегда удачно. Даже не обязательно идти к какому-нибудь своему мастеру. Несколько раз я пробовала LPG-массаж, когда он только появился. Думала, это такой лимфодренаж ­безопасный, который сразу подтягивает тело, но потом у меня полопались сосуды на ногах, и я поняла, что это не мое. Так что идеальной процедуры для подтяжки тела я для себя пока не нашла. Как-то записалась на обертывание, и в итоге полтора часа мучалась: без интересной книги или фильма для меня это пытка страшная. Да и не верю я, что крем или водоросль какая-нибудь может через кожу совершить чудо. Нужно здоровое питание, спорт или более серьезное вмешательство. Если когда-нибудь понадобится, я готова пойти на уколы, сделать контурную пластику. Лишь бы это выглядело естественно. 

В целом ваш рацион состоит из здоровых, полезных продуктов?

Е. Б.: В Москве я хожу на рынок. Рыбу и мясо много лет покупаю у одних и тех же людей. Мы с мамой варим супы: я выросла на курином бульоне с лапшой. Правда, тогда куры были дедушкины, деревенские, а сейчас это монстры на гормонах... Приходится, покупая птицу, искать штамп, на котором будет указано, что она без антибиотиков. А вообще, конечно, стоит только почитать, как рыбу фермерскую растят и чем кормят, хочется стать вегетарианцем, питаться одной рукколой. Мы в семье едим много овощей и фруктов, любим авокадо. Пиццы и фастфуда стараемся избегать, но иногда разрешаем себе тортики, печенье и конфеты — без злоупотреблений.  Или почти без.

Какие-то витамины, суперфуды добавляете в рацион?

Е. Б.: Я научилась делать салат с киноа, и он не надоедает. Веганы едят его и бобы как замену животного белка. А я просто везде добавляю. Еще мне нравятся льняные семена перемолотые. Смешиваешь такой порошок с кефиром или йогуртом, даешь постоять десять минут — и получается сытно и полезно. Для вкуса можно добавить ягод или сухофруктов. Я и Зою им кормлю, и сестре уже в Москву возила.

Раньше начинала утро с кофе. Сейчас, проснувшись, выпиваю воды, ем эти семена с кефиром и только потом делаю себе кофе. Ягоды годжи пробовала: с удовольствием заменила бы ими сладости, но не понравились — горчат. Еще я заметила, что в Америке люди сами часто себе делают сырые сладости из какао-масла: добавляют туда кокос, орехи — очень вкусно получается, лучше, чем «Рафаэлло». Хочу тоже такие сделать.

На диетах никогда не сидели? Например, после родов, чтобы быстрее сбросить набранное?

Е. Б.: Наоборот! Я хотела как можно дольше кормить ребенка грудью, поэтому о диетах и не думала, старалась побольше есть, чтобы молоко не пропало. Результат — набрала 25 кг! Но спустя год вес стал уходить сам собой, и за два года я вернулась в дородовую форму. Это был естественный процесс. Единственное правило, которое я выработала за всю свою жизнь: порция должна умещаться на ладони.

Ваша дочка Зоя уже тоже снимается в кино?

Е. Б.: Да, она снялась для проекта компании Netflix, рабочее название The OA: это аббревиатура имени главной героини. Кастинг был сумасшедший: 400 девочек из разных стран пробовались на эту роль. А мы и не планировали даже. Нам с Валерой хочется, чтобы дочь занималась танцами, говорила на трех языках. Ходить на кастинги, сидеть в очереди мамаш, как в  фильме Висконти «Самая красивая», меня не привлекает совершенно. Но вышло так, что мой агент увидел фото Зои у меня в телефоне и сказал: «Давай попробуем!». Я согласилась, понимая, что, скорее всего, ничего не выйдет. А тут вдруг раз — и вышло! Может быть, помогло, что Зоя одинаково хорошо говорит на русском и на английском, а играть нужно было как раз девочку с русскими и английскими корнями. Кстати, на этом проекте у Зои был первый серьезный beauty-опыт.

Какой же?

Е. Б.: Ей высветлили волосы. Когда я узнала, что Зою собираются красить, чуть в обморок не упала и, конечно, не разрешила этого делать. А потом мне нужно было уехать в Россию на съемки «Адаптации». Помню, я как раз была в Мурманске, когда мне позвонили с незнакомого американского номера. Я взяла трубку, а там задыхающийся от волнения голос: «Я прошу вас, разрешите нам покрасить волосы вашему ребенку, иначе будет катастрофа! Мы выберем лучший салон, лучшего специалиста!» Я сначала хотела вообще отказаться от съемок, а потом подумала: «Что я делаю?» Зоя вырастет и поймет, что мама не дала ей участвовать в таком проекте, помешала получить такой опыт…  Даже не актерский, а просто жизненный, потому что она пять месяцев сейчас провела на съемочной площадке в Нью-Йорке. В общем, я согласилась. В итоге во время окрашивания в салоне Зоя встретила Джулианну Мур.

Вот это да!

Е. Б.: Продюсеры из Netflix так волновались, что сумасшедшая мама вроде меня все испортит, что договорились с салоном подгадать визит Джулианны Мур к приезду Зои, представляете? Зоя скакала по салону в фольге на голове и радостно рассказывала Джулианне Мур, что она снимается в кино. Сейчас, кстати, волосы дочки красиво выглядят: светлые концы, темные корни, такое ощущение, что они просто выгорели.

Чему вас научил прошедший год?

Е. Б.: В 35 лет уже тяжело что-то в себе менять, но, по-моему, я научилась кое-чему новому. Мне кажется, именно в прошлом году я начала жить настоящим. Мы так часто или гонимся за иллюзорным будущим, или сравниваем себя сегодняшних с теми, какими были в прошлом. Но ведь, только живя настоящим, можно почувствовать себя счастливым. Осознать это мне помогли стрессовые ситуации. В прошлом году я снималась в трех проектах, моя дочь работала в Нью-Йорке, Валера занимался своим кино. И те редкие дни, когда нам удавалось быть вместе, я старалась прожить на полную катушку.  Очень хочу сохранить это умение в наступившем году!

Блиц-опрос от «К&З»:

Любимый вид отдыха? Концерт классической музыки

Любимое занятие? Смотреть кино с мужем

Главный продукт в вашей косметичке? Яркая помада

Книга из самых понравившихся? «Ненастье» Алексея Иванова

Любимое место детства? Кузнецкий мост, где находился Дом мод, в котором я позднее работала