В ее жизни не было ни побоев, ни унижений, ни мерзких начальников, ни даже контролирующих бойфрендов, пытающихся за излишней заботой спрятать психологическое насилие. Да и само это слово она всерьез осознала лишь пять лет назад, после истории с одной московской журналисткой. С тех пор созданная ею в партнерстве с адвокатом Мари Давтян организация стала ведущей в стране по проблемам домашнего насилия. Почему успешная женщина выбрала для себя такую непростую тему и почему в роли пострадавшей может оказаться каждая из нас — в интервью Анны Ривиной, директора «Центра по работе с проблемой насилия “Насилию.нет”».
Про поиск себя
Я выросла в привилегированной московской семье, у меня было платное образование, поездки по миру, поддержка близких. Ни с какими видами насилия, тем более физического, я не сталкивалась. Конечно, на моем жизненном пути, как и у каждой женщины, встречались какие-то неприятные мужики с отвратительными комплиментами и ухаживаниями. Но поводов почувствовать себя угнетенной из-за насилия дома у меня не было.Все началось с того, что я прочитала статью журналистки Анны Жавнерович «Твое истинное лицо», где рассказывалось, как она встречалась с молодым человеком около трех лет, но потом отношения испортились, и они решили разойтись. В ночь перед расставанием она проснулась от того, что он сидит на ней, плотно зафиксировав ее руки и ноги, и бьет ее по лицу со словами: «Теперь это твое истинное лицо, Анечка». Дальше она подробно рассказывала, как ее не выпускали из квартиры, как участковый через две недели бездействия сказал ей: «А вы что, еще не помирились?». Как она звонила на горячую линию по домашнему насилию, но она была на выходных из-за новогодних праздников. В итоге парня того сначала осудили, но тут же амнистировали в честь годовщины победы в ВОВ. Человек, который превратил лицо Ани в месиво, ни дня не отбывал наказания.
После этой истории я поняла, что в такой ситуации может оказаться абсолютно каждая, на ее месте могу оказаться я сама. И то, что до сих пор со мной такого не случилось, говорит только о том, что мне просто крупно повезло. Еще одна важная вещь, которую я осознала: в насилии нет какой-то маргинальной окраски. Оно бывает там, где бедные и богатые, где счастливые и несчастные, где знаменитые и неизвестные. Оно случается там, где возникло дозволение общества вначале и тишина потом.
Мне захотелось эту тишину нарушить.
Про миссию
У меня никогда не было цели спасти всех женщин от насилия, да и возможностей у меня таких нет. Я вообще решила для себя, что ничего не делаю для других, все, что я делаю — это только ради собственного интереса и удовольствия. Ведь именно меня возмутило повсеместное равнодушие к этой теме и я решила что-то делать, ведь именно мне нравится менять отношение людей к проблеме и замечать изменения. Меня бесконечно радует, что я изначально решила не заниматься адресной помощью, а создала институцию, которая помогает сотням и тысячам людей, объединяет волонтеров и заинтересованных людей по всей стране. Да, это не самая легкая работа, профессиональное выгорание, и иногда хочется лечь и вообще не шевелиться. А еще больше — никогда в жизни не слышать слово «насилие» и не видеть его с утра и до вечера каждый день, но это мой выбор, я это делаю для себя. Я пообещала себе, что в любой момент могу прекратить это делать, если захочу. Я не чувствую себя заложницей ситуации, потому что что-то кому-то должна. И вот из-за того, что я играю с собой в честную игру, у меня и на следующий день есть силы двигаться дальше.Про законопроект
Я и мои коллеги были в шоке, когда увидели законопроект от Совета Федерации «О профилактике семейно-бытового насилия», потому что он не имеет ничего общего с тем документом, о котором мы годами говорили. Который содержал бы действенные правовые механизмы и был способен кому-то помочь и, главное, предотвратить случаи насилия. Абсурд там начинается с самого понятия «домашнего насилия». По мнению создателей данного законопроекта, под этот термин не подпадает все то, что подпадает под определение административного и уголовного правонарушения. То есть все то, что истинным насилием как раз и является.Очень странные вещи там формулируются касательно охранных ордеров. И наконец, третий пугающий момент: тема примирения пострадавших и агрессоров. Тогда как с позиции правозащитников, и моей в том числе, все меры должны быть направлены на защиту пострадавших, не исключая примирения. Напрашивается вывод, что Совет Федерации решил сделать вид, что нас слышит. Но при этом не может всецело игнорировать то, чего хотят РПЦ и патриаршая комиссия, которые занимаются откровенной подменой понятий, к сожалению.
Про статистику
Недавно СПБГУ опубликовал большой труд с обширной статистикой. Там приводились сведения, что якобы в каждой десятой семье возникали случаи домашнего насилия. Не знаю правда, насколько верны эти цифры и о каком насилии идет речь, ведь, помимо физического, есть не менее коварное психологическое.А вообще, ключевая проблема состоит в том, что у нас адекватной статистики по насилию попросту нет. Росстат говорит про 16 млн женщин, которые сталкивались с тем или иным насилием, то есть, грубо говоря, каждая третья женщина в мире. Так или иначе тема эта табуированная, и говорить о пережитом готовы далеко не все. Есть цифры, что в полицию женщина обращается только после седьмого (!) случая избиения. Ну и наконец, у нас люди порой просто не знают толком, что такое насилие. Понимают, только когда руки уже отрубили и выбросили в реку. А на этапе шлепков или даже психологического прессинга не видят никакой проблемы. Впрочем, по последним исследованиям «Левада-центра», молодые люди намного лучше идентифицируют насилие и чаще обращаются за помощью. Старшее же поколение по-прежнему считает, что не нужно «выносить сор из избы».
Про детей
Женское насилие и насилие над детьми — это две плотно связанные темы. И хотя наш центр детьми напрямую не занимается, я считаю, что, если мы спасем мам, мы спасем и детей.Недавно я ездила в командировку во Францию и знакомилась с местными центрами поддержки. Там основная сюжетная линия такова, что плохой муж никогда не может быть хорошим отцом. В нашем государстве такой логики нет вообще. Возьмем дело Маргариты Грачевой и вспомним судебное разбирательство по этой истории. Мари Давтян, которая представляла Маргариту, четыре или пять раз ходатайствовала о том, чтобы отца лишили родительских прав. Но судья считала, что это лишнее: он ведь всего лишь маме отрубил кисти рук, причем тут ребенок? Вот такая логика у нашего суда, и это не единичный случай. Мне кажется, не нужно быть правоведом и психологом для того, чтобы понять абсурдность этого.
Про психологическое насилие
С психологического насилия все начинается. Мало кто бьет сразу, на первом свидании. Есть уже страны, которые за психологическое насилие вводят уголовную ответственность, Франция — одна из них. В российском Уголовном кодексе тоже есть статья «истязание», в которой говорится про психологическое насилие, но она, во‑первых, не используется, а во‑вторых, там очень важно доказать систематичность этого насилия, а это очень сложно.Мы живем в патриархальном мире, в котором людям очень тяжело рассмотреть разницу между заботой и контролем. «Я тебя отвезу», «не общайся с подругами, они тебе желают плохого», «тебе не нужно работать» — на самом деле это все отрезает вас от вашей дееспособности. Поэтому, как только вам начинает казаться, что кто-то вас начинает контролировать, нужно принимать меры. А чтобы убедиться, что с вами этого не происходит, на нашем сайте nasiliu.net можно пройти тест на признаки психологического насилия. Он несложный, там 30 вопросов.
Про мужчин
Домашнее насилие над мужчинами, безусловно, тоже существует. И оно так же ужасно, но не просто так домашнее насилие считается насилием именно гендерным, то есть женщин бьют не потому, что они хорошие или плохие, а потому, что они женщины. И проблема эта гораздо сложнее, чем может показаться. Кажется, что классический образ советской домохозяйки со скалкой или сковородкой, которая пытается выбить из мужа заначку или запрещает ему пить — это такой пример насилия. Очевидно, что в семье, где есть любовь и уважение, такого быть не должно, очевидно, что от хорошей жизни не будут женщины себя так вести, посколько все это обычно от безысходности и зависимости.К нам в Центр приходили мужчины, которые страдали от насилия других мужчин в семье: папы, братьев и т. д. Но эти случаи единичны, потому что мужчинам еще стыднее говорить на такие темы, чем женщинам.
Про возраст
Есть замечательная книжка «Миф о красоте» американской писательницы Наоми Вульф. Там рассказывается о том, как женщин загоняют в рамки. Навязывают им комплексы по поводу возраста, проблем с целлюлитом и морщинами (часто иллюзорные). Отчетливо объясняется экономическая выгода от женской неуверенности в себе, и по иронии судьбы выгодно это исторически было мужчинам, которые стояли во главе индустрии красоты и моды. Основной стереотип, с которым стоит бороться: «мужчина — это человек, будь он толстым, тонким, красивым или нет, в нем ищут добродетели. А женщина — это объект, она должна радовать глаз».В 55 лет успешная, красивая, ухаживающая за собой женщина уже для многих — видавшая виды. А мужчина в 55 еще на коне, у него может быть любовница 20‑летняя.
Мне грустно, когда я слышу от своих ровесниц: «О Боже, мне уже столько лет, какой ужас!» А мне нравится, когда женщины любят свой возраст и себя в своем возрасте. Конечно, мне хочется выглядеть хорошо, но для себя и без вечной погони за молодостью. У меня даже был эксперимент пару лет назад, я намеренно ходила на все эфиры с минимальным макияжем, в очень простой одежде, в очках и без укладки. Мне хотелось сначала озаглавить себя как человека, эксперта. Это был важный этап моего становления как феминистки. Сейчас мне это уже не нужно.
Про феминизм
Интересно, но феминисткой я стала благодаря мужчинам свой семьи, а особенно — дедушке. Это человек, который очень сильно повлиял на мое формирование, самый умный, самый добрый, самый любимый. Он никогда со мной не общался как с девочкой. Мог часами рассказывать про историю, политику или спорт. Никогда не относился снисходительно и верил в меня: «Давай, дерзай, не бойся». Моя смелость и уверенность — это во многом его заслуга. И именно благодаря дедушке я поняла, что мое право — делать со своей жизнью то, что я хочу, без оглядки на вопросы пола.Правда феминизмом тогда я это не называла. До недавнего времени я считала, что феминистки — это сумасшедшие тетки, которые занимаются чем-то очень странным. Сегодня для меня быть феминисткой – это делать то, что я хочу, игнорируя социальное давление и не боясь быть неудобной. Надевать спортивную одежду или вечернее платье. Весить больше или меньше, потому что так хорошо моему здоровью, а не потому что так продиктовано стереотипами. Мир победившего феминизма для меня — это мир, в котором фраза «ты ведешь себя как девчонка» не является для мужчины оскорблением.
Про семью
Я очень ценю все, что связано с семьей, заботой, нежностью и любовью. Мне кажется, это одна из самых больших радостей на Земле. Я готова обсуждать тему личных отношений, но только добровольно, по своей инициативе. Не нравится мне другое, когда посторонние люди спрашивают: «Когда ты выйдешь замуж или когда уже заведешь детей?». Кстати, отмечу, что меня о таком посторонние люди перестали спрашивать, понимая, что я могу ответить резко, а эти вопросы (которые, по сути, есть заглядывание в чужие штаны) ежедневно задают тысячам женщин, ставя их в неловкое положение, вызывая чувство вины. Причем задают их именно женщинам.Троллинг по поводу сексуальной жизни, шантаж с угрозами опубликовать что-то интимное — это тоже примеры женской дискриминации. Попробуйте пошантажировать откровенными фото мужчину — в большинстве случаев он будет только рад.
Устройство на работу, когда предпочтение отдается мужчинам просто потому, что женщина может уйти в декрет, — об этом мы все прекрасно знаем.
Одна из моих задач сегодня — это донести до молодежи, что у мужчин и женщин должны быть равные возможности. И те и другие могут все, если захотят. Ни те ни другие не являются более или менее уязвимыми. Мы все разные, но возможности должны быть равными. И мне кажется разумным заводить семью именно с такой позиции равенства и уважения.
