Не так давно я выступала на одном мероприятии, посвященном правильному питанию. Почти все докладчики говорили о еде: о том, что нужно есть, что запретить, и чем все приправить, чтобы было правильно и полезно…
Мое выступление было завершающим. Возможно, слушатели ожидали, что после диетологов я должна была рассказать о психологическом методе быстрого изменения рациона с учетом всех озвученных советов. Всем хотелось услышать про то, что есть волшебная таблетка, которая поможет быстро исправить пищевое поведение в сторону выбора полезного и отказа от вредного. Но вместо этого я начала рассказывать, что проблема сложнее, что еда слишком много для нас значит, а пищевые привычки, даже вредные, надо уважать и не стремиться избавится от них за один вечер…
После выступления мне задали вопрос: «Сколько длится терапия, если у человека сильно выражены симптомы эмоционального переедания?» Мой ответ был таков: «Обычно около 7-8 лет». В воздухе повисло разочарование. От меня точно ждали иного ответа, более оптимистичного прогноза по срокам.
Давайте разберемся, в чем тут дело? В своих предыдущих колонках я писала о том, что еда сегодня - это не только способ утолить голод, она помогает решить целый ряд наших эмоциональных проблем, что лишний вес появляется именно потому, что мы с проблемами идем не к специалисту, а к холодильнику.
На мероприятии я поняла, что даже те, кто правильно осознает причины, не всегда понимают, что делать дальше, зачем идти к психологу. А долгие сроки терапии, кажется, совсем обесценивают эту идею.
Но все не так страшно. Навыки осознанного питания формируются довольно быстро (от двух месяцев до полугода работы) и могут очень серьезно изменить ситуацию. Но чтобы они закрепились, вся ваша личность должна быть готова к этому. Должны сформироваться формы самоподдержки, быть выстроена целая система жизни без проблемы, которая очень часто играет огромную роль в жизни.
Для очень многих людей (в моей практике это где-то 30% обращений) при адекватной работе пищевое поведение сильно улучшается, и то самое осознанное питание появляется уже после полугода-года работы. Более того, очень многим нужно не более года-двух терапии для качественных изменений в жизни. Пищевое поведение может измениться уже за несколько месяцев, оно может «портиться» в периоды стресса, но человек уже умеет сам восстанавливаться.
Однако те, кто приходит к психологу с серьезным регулярным перееданием (в моей практике это также около 30% обращений), с тем, что называется binge eating, как правило, остаются надолго.
Весь вопрос в том, что, когда мы начинаем работать с серьезными формами нарушений, оказывается, что еда проникает, прорастает в самые важные аспекты жизни. И дело не в том, что человек «неправильно ест», а в том, что это лишь верхушка айсберга. Но она простирает свои щупальца во все сферы жизни, влияет на возможность общаться, самооценку, планы и цели. Более того, часто является и причиной, и оправданием для многих нерешенных вопросов. Это уже не просто еда, ее качество или объемы, это важнейший ресурс, опора, суть… Вокруг еды и несовершенств тела может строиться очень большая часть жизни.
Еда становится таким важным объектом, что, даже если мы проделаем хорошую работу, и ситуация улучшится, при повышении уровня стресса, изменении условий жизни, она опять станет первым помощником. Еда справляется с проблемами лучше, чем кто бы то ни было другой, только ей можно доверять, она не предает, дает поддержку, утешение, счастье, и делает это гораздо лучше, чем люди. Люди ранят. Люди, отношения с которыми могли бы быть ресурсом, в раннем детском опыте были главной опасностью того, кто, став взрослым, любит поесть (точнее страдает перееданием). Это не всегда насилие. Часто это обман, отвержение, пренебрежение потребностями, люди – источник боли, а еда – надежный спаситель.
Когда человек хочет изменить ситуацию в питании, приходится работать не только с ним. Нужна готовность работать и с другими сферами своей жизни, а это непросто, ведь еда возникает там, где сложно. И теперь нужно будет лицом к лицу встретиться со сложностями.
Собственный ресурс, ресурс автономной системы «справляться, как взрослый» отсутствует. У него не было шансов сформироваться, поскольку слишком рано человеку пришлось спасаться самому. Существуют только детские формы помощи себе, даже если это выглядит по-взрослому. Если ребенок был неудовлетворен в базовом: в безопасности, принятии, поддержке, ему взрослому будет нужна долгая терапия, чтобы сформировать свой внутренний ресурс, который сможет заменить внешний объект (в нашем случае еду). Если ребенок был фрустрирован по базовым потребностям, он будет долго учиться помогать себе по-взрослому, даже если выглядит очень самостоятельным. И в сложной ситуации он все равно будет хотеть лишней еды, как самый маленький малыш, который путает голод с другими нуждами. Эти фундаментальные проблемы, которые часто проявляются, когда начинается терапия пищевого поведения, нельзя решить быстро, именно с ними работа длится именно эти долгие 7-8 лет.
За небольшое для терапии время (от полугода до года), мы можем сформировать способы осознанного питания, которые будут работать в хороших условиях и которые будут давать ощущение стабильности. Более того, эти навыки будут действовать на личность в целом и запускать важные терапевтические процессы в других областях жизни. Но, как я уже сказала раньше, при стрессе еда все еще будет главным утешителем. Так как для формирования самостоятельности и умения быть в близости с другим нужно гораздо больше времени. Почему так происходит?
Внутренний ресурс формируется долго. Доверие к людям, которое не было сформировано в первый год жизни, нужно выстраивать заново, преодолевая страх и недоверие, желание отгородиться или выстроить защиту. А это сложно и долго, даже если внешне выглядит иначе. Часто терапия пищевого поведения через несколько месяцев заканчивается и начинается терапия личности с расстройством пищевого поведения. А это работа с травмированным ребенком, из которого должен вырасти новый взрослый. И тут семь лет кажутся уже не такой страшной цифрой. Особенно если за эти годы вместо еды возникают близкие люди, доверие к миру, уверенность в своих силах и возможность помогать себе самому так, как никакая булка никогда не смогла бы. 
В процессе терапии происходит отделение еды, питания от других важных вопросов. Еда и сложности с тем, что называется «контроль питания», начинают жить отдельно, и так с ними гораздо легче справляться. Появляется то самое осознанное питание. Оно не всегда работает как часы, его тоже надо поддерживать, но это качественно другая форма пищевого поведения. Другие важные сложности: созависимые отношения, травмы, принятие себя и много другое, начинают жить уже сами по себе, к ним появляется доступ и возможность специальной помощи.
