Звезда кино и театра, журналист, телеведущая, мама двоих взрослых сыновей, потрясающе красивая актриса, или, как она о себе говорит, просто женщина, во всей своей силе, ранимости, искренности, любви и без лат.

Регина, давайте с самого начала. Расскажите про ваше детство.

Р. М.: Я родилась в Москве. Папа работал инженером, мама — патологоанатомом. Мне с родителями было очень интересно. Мы много путешествовали на машине. Папа прекрасно готовил. Семейные праздники случались не по датам в календаре, а по желанию папы, так же как подарки и цветы. И все время он признавался в любви маме и мне. Еще меня очень сильно любили бабушка с дедушкой. Они водили меня гулять, показывали леса и бескрайние просторы полей. Мне было лет пять-шесть, в поле цвел желтый рапс, и бабушка мне сказала: «Давай побежим!» И мы бежали и бежали, и цветы касались моего лица, и мне казалось, что я просто плыву в море яркого желтого цвета, и я испытывала бесконечную радость и любовь.

Была еще одна прогулка, которую я запомнила на всю жизнь. Мой урок, мой камертон, по которому я сверяю чистоту и глубину собственных чувств и чувств людей. Летом 80-го отдыхала с бабушкой и дедушкой в деревне. Как-то в августе мы шли с дедушкой, шли долго, молча, было часов 12, светило солнце. Мы шли не по тропинке, а прямо через огромное поле. И вдруг дедушка сказал: «Регишенька, я так тебя люблю, что, если потребуется, готов отдать за тебя жизнь». Я не могла ему ничего ответить, потому что в горле стоял ком. Сжала его руку, и мне ужасно хотелось плакать, оттого что меня переполняла любовь. Мы так с дедушкой шли и молчали до самого дома, держась за руки. Это была единственная фраза, сказанная за час ходьбы. И вот такой градус любви знакомил меня с самой собой.

А что вас тогда интересовало? Увлекало?

Р. М.: Лет в восемь-девять я часто задумывалась, глядя в ночное небо: вот там звезды, за ними планеты, а что за этими планетами, а что дальше за тем, когда кончаются и небо, и звезды… Я об этом очень много думала, мечтала, фантазировала, задавала себе вопросы. Познавала бесконечность. Была думающая и внутренне одинокая. Любознательность, познание — важные части меня. Я много читала. До сих пор главное, что есть у меня в доме, — это книги. Папа очень любил читать, мог даже прогулять работу, потому что хотел дочитать книгу! Я и сегодня задаюсь этими же вопросами и ищу ответы в книгах. Например, у Чарльза Дарвина в «Происхождении видов», в работах Карла Сагана, в научных документальных фильмах по астрофизике, химии, биологии, про телескоп Хаббла, про большой адронный коллайдер…

Я обожала музыку и поступила в музыкальную школу. И в 78-м году бабушка купила мне пианино. В СССР это были колоссальные деньги — 700 руб. Вся семья была заинтересована в моем развитии и поощряла желание и стремление к творчеству. А с шестого по десятый класс два раза в месяц ездила в Колонный зал Дома Союзов, где исполнялись шедевры мировой классической музыки. Часто оркестром дирижировала сама Вероника Дударова. В школах тогда продавали абонемент «Музыкальные вечера для юношества». Сначала эти вечера посещал весь мой класс с родителями, а к девятому-десятому классу туда уже ходила только я!

Вы в детстве захотели стать актрисой?

Р. М.: Да, я думала об этом. Хорошо читала стихи, выигрывала конкурсы чтецов. В старших классах поставила в школе спектакль по роману «Отцы и дети» Тургенева, которого очень любила, и к тому моменту прочла почти полное собрание его сочинений. И в этом же спектакле играла главную роль. Также я делала музыкально-поэтические постановки по Есенину, Ахматовой и другим поэтам Серебряного века.

В более раннем возрасте, когда дома не было родителей, совершенно не могла обедать одна. Наряжалась в мамино платье, туфли, рассаживала рядом с собой игрушки, разговаривала с ними и ела. В этот момент представляла себя королевой или феей. Но когда в более взрослом возрасте заявила, что хочу стать артисткой, родители категорически мне это запретили. Я тогда еще не умела сопротивляться их доминирующей воле. Но бабушка сказала: «Ты должна выбрать профессию, которая будет тебя кормить. Если, закончив факультет журналистики, ты по-прежнему захочешь стать артисткой, то ничто тебя не остановит». Так, собственно говоря, и произошло, но уже в 98-м году.

А как вы попали на телевидение?

Р. М.: Я была студенткой журфака, и мы с приятельницей поехали в Останкино, где она должна была встретиться с ее знакомым — Александром Толмацким, продюсером Олега Газманова. Он узнал, где я учусь, и сказал: «О, у нас заболела ведущая в программе «Афиша» на канале 2х2, не могла бы ты ее заменить? Съемки — завтра». Я согласилась. Приехала с утра, мы сняли программу, как-то все получилось легко. На следующий день после эфира мне вечером домой позвонил режиссер программы Дима Паппе и сказал, что меня хочет видеть Сергей Федорович Лисовский. Я поехала в Лужники, где тогда находился офис фирмы «ЛИС’С», самого крупного монополиста шоу-бизнеса на постсоветском пространстве. В кабинете были Толмацкий, Газманов и Матецкий. Лисовский сказал, что ему очень понравилось, как я провела эфир. Спросил, где учусь. И сразу предложил мне возглавить его пресс-службу и написать сценарий программы. В ноябре 1990-го я официально стала руководителем пресс-службы фирмы «ЛИС’С», ведущей моей авторской программы «Салон Регины», делала сюжеты для программы «Афиша». Лисовский не ограничивал меня в выборе тем, поэтому я снимала только то, что мне было интересно, — про театр и кино. Дальше была программа «Акулы пера», «Акулы политпера» на ТВ-6. У Лисовского я проработала до зимы 97-го.

Лисовский мне очень нравился как мужчина. Но он не стал смешивать личные отношения с рабочими и остался для меня лишь мощным руководителем, дающим возможность сотруднику набираться знаний и опыта, поэтому сразу после предвыборной кампании «Голосуй, или проиграешь» для Б. Ельцина я написала диссертацию на тему «Средства Public Relations, синтезированные с формированием лексических и семантических неологизмов в лексиконе современных политиков и их поливариантность воздействия на электорат». Став руководителем пресс-службы «Премьер-СВ», компании-монополиста рекламного бизнеса в стране, а затем и руководителем пиар-службы канала «МУЗ-ТВ», я узнала, как выстраивается не только политика в шоу-бизнесе, но и про пиар-технологии в масштабах государства.

С 90-го года получала больше денег, чем мои родители вместе взятые, столько, что не знала, куда их потратить. Все финансовые кризисы в стране прошли мимо меня, но личные финансовые кризисы у меня все же случились позже.

Расскажите про вашу первую любовь?

Р. М.: 30 декабря 1988 года я попала в больницу и долго ждала в приемном покое, когда же придет врач. И он пришел! У меня уже ничего не болело, я хотела домой, но меня не отпускали. Когда через два часа увидела его в конце коридора, влюбилась с первого взгляда. Так он был хорош! Я ему понравилась тоже. У меня уже все прошло и показаний к госпитализации не было, но он все равно положил меня в палату. Так я познакомилась с Сергеем, будущим мужем и отцом своих сыновей. Но роман у нас начался значительно позже, ведь мне тогда еще не было 18 лет. Вся моя семья была против, потому что Сергей был женат. Но я ничего не могла с собой поделать, очень сильно его полюбила. И года через три поняла, что не могу продолжать отношения с женатым мужчиной. И мое решение прекратить эти отношения было осознанным и серьезным. Меня никто не уговаривал. Я просто стала взрослее, и мне было больно думать, что там, возможно, страдает и плачет его жена, а также его сын. И тогда я ушла от Сергея и начала жить своей жизнью. Но спустя два месяца Сергей появился у меня в доме и сказал, что не может жить без меня. Он к тому моменту уже переехал к своим родителям и хотел быть только со мной. Я разозлилась, что он нарушил мои планы, так как начала учиться выстраивать свою жизнь и свой внутренний мир без него. Потому что, когда я принимаю решение, не иду на компромиссы. И тогда я это сделала единственный раз в жизни. Я согласилась быть с ним только спустя какое-то время. Через год, в 1994-м, у нас родился Степан, а в 1995-м — Никита. Мы с Сергеем любили друг друга. Он мне предлагал выйти за него замуж, но я согласилась только в 1997-м и в том же году от него ушла.

Много думала про жену Сергея, про ее боль. Сложно было примириться с тем, что какой-то женщине я нанесла рану. Это определило мое отношение к женщинам вообще — я больше с ними не сражаюсь.

Через несколько лет попросила прощения у детей Сергея и его бывшей жены.

Но даже несмотря на это, не желаю другой судьбы и рада, что тогда единственный раз поменяла свое решение, согласившись жить с Сергеем, познав большую взаимную любовь и родив детей.

Как получилось, что в конце 90-х вы ушли от Лисовского и поступили в ­ГИТИС?

Р. М.: В 1998-м году я стала руководителем пресс-службы банка «Андреевский». Там не было телевизионного драйва, и я заскучала. Спасали только прямые эфиры съемок в «Акулах политпера», прямые эфиры моей авторской программы «Сублимация личности» на радио «Станция 106,8 FM» и учеба в аспирантуре МГУ на кафедре экономической журналистики и рекламы. А поступление в ГИТИС случилось неожиданно, как любовь. Неожиданная и такая долгожданная!

В сентябре 1998-го я ехала на работу в банк и вдруг ясно ощутила, как мне в 25 лет не к чему стремиться в карьере: я могла многое себе позволить финансово, у меня была работа, телевидение, радио, уважение коллег, но это перестало приносить радость. Скучная работа в банке аккумулировала то, что росло и зрело во мне много лет и к чему я, сама того не подозревая, уже была готова. Дальше произошло следующее: решение приняла мгновенно, развернулась через две сплошные, вернулась домой, и первое, куда дозвонилась, была приемная ­ГИТИСа, где мне сказали, что как раз сегодня у них заканчивается дополнительный набор студентов. До окончания приема документов оставалось полтора часа. И уже на следующий день я писала сочинение, еще через день был коллоквиум и творческий конкурс, и кульминацией его стало прочтение матерной версии басни «Ворона и лисица». Но до этого, конечно, я читала отрывок из Марины Цветаевой «Мой Пушкин», стихи Пастернака, Ахматовой, Гумилева, Шекспира, Блока, Джона Дона, басни Эзопа и даже обсудила с комиссией книгу Питера Брука «Пустое пространство». Я не готовилась специально, просто все это читала, знала и любила давно. И мечта детства начала сбываться  — я поступила в театральный институт! Никогда не ощущала себя более свободной, чем во время учебы в ГИТИСе. Совмещать учебу на актерском факультете, очную аспирантуру и прямые эфиры на телевидении и радио было нереально, пришлось сделать выбор, и я выбрала ГИТИС.

Выходит, вы остались без источников дохода?

Р. М.: К тому моменту я уже не жила с мужем, и финансово стало очень сложно прокормить двоих детей и себя. Продавала дорогие вещи и драгоценности. У нас с детьми была копилка, куда мы скидывали мелочь. И вот дошло до того, что однажды мы ее раскололи. Сели за стол. Пересчитали мелочь. Заплакали. Пошли в магазин, и нам хватило, чтобы купить хлеб, молоко и одну курицу.

Ситуация выровнялась позже, когда началась работа: спектакли и съемки.

Вы последние два года жили в Англии, где давно учатся ваши дети. Можете рассказать об этом?

Р. М.: Нынешняя система образования в России меня не устраивает. Поэтому, когда Степану исполнилось 15, а Никите 14 лет, они поехали учиться в Англию. Но это решение я приняла, когда детям было еще лет по пять-шесть. И все эти годы я целенаправленно готовила их к тому, что образование они будут получать за границей. Но я готовила и себя, так как понимала, что за их образование нам придется заплатить очень высокую цену нашей разлукой. Сейчас они учатся в университетах. Никита занимается нейронаукой, Степан — живописью.

И да, я действительно два года назад переехала жить в Англию к детям. Конечно, там совсем иной подход к обучению. Великобритания уже много веков ориентирована на качественное образование. Например, первое письменное упоминание об Университете Оксфорд было в 1095 году. Англичане совсем не надменные, как многие считают, а деликатные, вежливые, ненавязчивые, даже наивные. У них иное мировоззрение. Чтобы в него проникнуть, там надо быть не туристом, а проживать постоянно: поселиться в обычной квартире, ходить в супермаркеты, ездить на общественном транспорте, посещать библиотеки, музеи, которые у них все бесплатные. Увы, то, что мне нравится в Англии, невозможно перенести в Россию, пока образование не поднимется на высокий уровень и в этом не будут заинтересованы все.

Но несмотря на то что мне там было хорошо и спокойно, спустя полтора года меня стало просто разрывать изнутри желание заниматься моей любимой профессией: играть в театре и сниматься в кино. Англия — идеальное место для жизни. Но без работы мне очень сложно, потому что я не только мама, но и актриса.

И вот в августе прошлого года телекомпания «Русское» прислала мне сценарий фильма, что и спровоцировало мое возвращение в Москву.

Ваши предыдущие работы хорошо известны и любимы зрителем. А что ждать в ближайшее время?

Р. М.: Есть новые проекты, о которых я пока не могу рассказывать. Но ближайшая премьера состоится этой весной на канале «Россия». Это детективная мелодрама под рабочим названием «Последняя осень» режиссера Станислава Назирова, в которой я играю главную роль. Съемки уже завершены. Вместе со мной там играют Сергей Жигунов, Юрий Беляев и много молодых хороших артистов. Моя героиня — женщина с надломленной судьбой, «натянутая тетива тугого лука», ее прототип — Гертруда из «Гамлета». И в самой истории есть и свой Гамлет, и Клавдий, и даже призрак отца Гамлета. Мне нравится и в жизни и в работе, когда человек стоит перед выбором, значит, он живет осознанно. И практически все мои роли в кино и в театре — это роковые женщины, меняющие судьбы. Это Донна Анна, Анри Генриетта, женщины, перед которыми не могут устоять мужчины, женщины, способные изменить жизнь.

Вы когда-нибудь замечали по отношению к себе зависть?

Р. М.: Когда тебе завидуют, это тоже любовь, но дикая ее форма, которая не может взять себе то, что ей нравится. Не может этим владеть. Когда мне после выхода программы «Барахолка» с Андреем Малаховым писали, что я старая и страшная, я поняла, что им на самом деле очень нравится то, что они видят. Иначе бы они не тратили свое время, чтобы смотреть это и обсуждать меня.

Регина, вы великолепно выглядите! Что для этого делаете?

Р. М.: Благодарю вас! Когда мне исполнилось 40, стало страшно, что гравитация поменяет внешность! Но сейчас, в 46, мне очень нравится мой возраст — я уже много знаю и еще многое могу. А гравитации противостою с помощью моей подруги и прекрасного человека Елены Темиргалиевой, владелицы сети салонов «Мильфей», куда регулярно прихожу за самыми лучшими и передовыми процедурами для красоты и здоровья! Но ни к каким кардинальным мерам пока не прибегала.

Вы начали новый благотворительный проект. Расскажете о нем подробнее?

Р. М.: Я и моя подруга Наталья Юдина, создатель «Арт-пространства Studios 77 Синема квесты», в марте этого года сделали новый благотворительный проект «Добрый день» в поддержку всех сотрудников больниц, где лечатся дети от тяжелых заболеваний, чтобы врачи, медсестры, санитары, водители скорой помощи, волонтеры детских фондов, болеющие дети и их родители чувствовали любовь. Мы с Наташей очень хотим поддержать людей, лечащих и помогающих восстанавливать здоровье детей нашей страны. Мы с Наташей приглашаем все развлекательные центры России присоединиться к нашему проекту «Добрый день» и выделить бесплатное время для поддержки сотрудников детских больниц и детских благотворительных фондов. Проект «Добрый день» не нуждается в спонсорах, не собирает средства — мы думаем о тех, кто помогает болеющим детям стать здоровыми.

Проект уже проходит для фонда «Жизнь как чудо», «Фонда Константина Хабенского» и для детей из детских домов.

Что вы считаете самым важным в себе?

Р. М.: Умение любить. Я — суть любви, я ее боль, страдание, радость, надежда, я обычная женщина. Иногда чувствую, что я люблю слишком отчаянно и так горячо, и мне становится страшно и первой хочется выйти из отношений. Можно погружаться глубоко и взлетать высокого одновременно. А иногда, чтобы разобраться в причинно-следственных связях как в личном плане, так и в актерской профессии, имеет смысл опуститься на самое дно своих чувств и мыслей, чтобы потом от него оттолкнуться и взлететь вверх. И себя, как женщину, я познавала через любящих меня мужчин. Но и мужчины вырастали со мной как личности и тоже познавали себя, а это один из увлекательнейших процессов в жизни человека — пройти испытание любовью и узнать, кто ты. А иногда и встретиться лицом к лицу с невозможностями — это самая печальная часть нашего существования. В жизни обязательно присутствует драма. У каждой Анны Карениной есть свой Вронский, у каждого Давида есть свой Голиаф. Это всегда выбор и всегда борьба. Ньютон сказал: «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов». И я думаю, как мне стать тем гигантом, чтобы кто-нибудь однажды начал видеть дальше других? Что я могу для этого сделать? Любить...